Забрать ее просили всей деревней. Дракон отбился. Подлый ящер (с)
Евгения Белякова
Оригинальный пост: О самоубийстве девочек из Лобни
[Это отрывок из неопубликованной пока книги Евгении Беляковой]
Аня росла в интеллигентной семье. В представлениях большинства − это люди с высшим образованием, которые не пьют, не дерутся, отпуск и праздники проводят вместе.
Об Ане заботились, то есть кормили, одевали, следили за учебой, здоровьем и поведением. За это на вопрос «Как дела?» ей полагалось отвечать: «Нормально». Впрочем, этот вопрос задавался только по поводу ее оценок в школе.
читать дальшеА в это время в ее маленькой жизни происходили события вселенского масштаба. Она пыталась постичь законы мира, в котором ей предстояло жить. Она была исследователем и одновременно завоевателем этой Terra Incognita. Она жадно вглядывалась в окружающих ее людей. В основном это были родственники и их знакомые, но для нее они являлись представителями человечества, носителями ценностей, трансляторами любви и ненависти, страха и сомнений, подлости и благородства. И главной точкой отсчета и системой координат для нее были ее родители. По ним она сверялась, как можно, как правильно, как надо. «В нашей семье, − любила повторять мама, − принято…» Или не принято. Это был главный аргумент и приговор. Это не подлежало ни обсуждению, ни обжалованию.
Вера в абсолютную полезность семьи подкреплялась многовековым преданием, что родственники − это обязательно близкие друг другу люди. Причем близкими они становятся автоматически, по факту родства. В общем, все друг друга любят и понимают.
Долгие годы Аня находила этому массу подтверждений. Например, в их доме было полным-полно семейных фотографий. Они висели в большой комнате и даже на кухне. Фотографий Ани было больше всего. Аня голенькая. Одетая маркизой. Первоклассница. На катке. На юге с ручной обезьянкой. В музее со скелетом бронтозавра. Играющая с собакой. Обнимающая собаку. Спящая с собакой... Эти фотографии были свидетельством родственных уз и вещественным доказательством Аниного существования.
Правда, было одно небольшое упущение: поиски смысла этого существования родителями санкционированы не были и посему проистекали тайно, в одиночку, на ощупь и вслепую.
Она пыталась понять, что есть добро и зло. Что делает человека счастливым или несчастным. Отчего кого-то любят, другого ненавидят, а третьего почему-то не замечают. Она путалась в своих размышлениях, и ее выводы о мире были то верными, то совершенно фантастическими.
Она искала дружбы, она хотела любви, но откуда они берутся, она не знала. И тогда она отправилась их завоевывать. В этих по-детски неумелых марш-бросках и партизанских вылазках она сталкивалась с жестокостью и подлостью, ее унижали, ее обижали, она зализывала раны и наносила ответные удары. Со временем она научилась защищаться, многое терпеть и даже немного драться, но это ни на йоту не приблизило ее к любви.
А те ориентиры, которые давала ей семья, были из кем-то придуманного мира. Типа: хорошо учись, и все будет как надо. Аня училась хорошо, но тайн любви ей это не открывало и ясности в головоломные задачки жизни не вносило.
Время от времени она пыталась делиться с родителями своими переживаниями, но ей быстро показали распространенную игру под названием «Не говори ничего, что может расстроить мамочку». А маму расстраивал любой намек на наличие у дочери не только школьных оценок и насморка, но и своей внутренней жизни.
Чтобы на эту жизнь не оставалось времени, Аню загрузили по полной. Так как у Ани хорошо шла математика, ее отдали в специальную математическую школу. Для общего развития ей добавили английский язык, музыкалку и модное тогда фигурное катание. Поощрялось также увлечение Ани литературой.
Но стоило ей только заикнуться о своих проблемах, как ее высмеивали или отмахивались: «Не бери в голову!» или «Какие глупости!». Для Ани это были не глупости. И она твердо усвоила, что говорить то, что чувствуешь, не надо, о чем думаешь – тем более.
Но настоящим убежищем от любви для их семьи оказалось общение на нейтральные темы. Это был старый проверенный рецепт. Разговоры в их доме всегда сводились только к текущим делам: хозяйство, здоровье, немного политики. Мама, например, очень переживала за голодающих в Африке детей. Она прямо плакала, когда по телевизору показывали рахитичных негритят с вздутыми животами.
Взять эту крепость Аня уже никогда не пыталась. Даже когда в 13 лет она искала смерти.
Ее предала лучшая подруга. Она совершенно неожиданно пересела к другой девочке за парту и почти перестала Аню замечать, без объяснений и комментариев. С точки зрения взрослого человека, это было ерундой. Но Аня не была взрослой. Ее накрыло Вселенское Одиночество. Она не понимала почему; она не понимала за что; она корчилась от пронзительного ощущения собственной ущербности и ненужности и была уверена, что она – брак эволюции.
Целый месяц Ане было больно говорить, двигаться − жить. Она вставала с этой болью и ложилась с ней. Она хотела умереть не для того, чтобы кого-то наказать, а просто чтобы прекратить эту боль. Она примеривалась к рельсам в метро, к крышам многоэтажек. Ее удерживал только страх последней, самой страшной боли. Она мечтала о таблетках, от которых засыпают и не просыпаются. Но таблеток взять было негде.
Тогда по счастливой случайности дальний родственник подарил ей шпица. У него ощенилась сука, и он отдал ей щенка, забракованного собачьим клубом.
Собака отвлекла ее, и боль отпустила. Но одиночество осталось. Аня оглянулась вокруг и увидела обыденность этого одиночества. Потому что все окружающие ее семьи жили по тому же принципу: родителей интересовали только оценки и поведение, и они категорически не хотели знать, чем живут и отчего умирают их дети.
Аня умирала от голода любви и замерзала от одиночества.
………………………………………………………………………………
По словам Павла Астахова мы занимаем 1 место в мире по количеству самоубийств среди подростков. Жуткое первое место. Но мы еще и демонстрируем полную беспомощность перед лицом этой страшной проблемы, и устраиваем очередной мелкий шабаш вокруг нее.
И вот уже в Интернете психологи дают идиотские советы, типа: надо контролировать общение своих детей в социальных сетях… Да у любого подростка подобный контроль вызовет ненависть к «контролирующим органам»! Контроль – всегда свидетельство отсутствия близких отношений. Так возможно, это и есть причина, почему наши дети ищут смерти?
А утверждение, что самоубийство это заразно! Слово подобрано неточное и неверное (или не подобрано, а просто ляпнуто?) Заразно - это когда воздушно-капельным путем (как грипп), или спирохета через слизистую (как сифилис). А здесь что имеют в виду? Я могу расшифровать: имеют в виду, что человек, который про себя думал о смерти, как о выходе, возможно, тайно лелеял эти мысли, получает подсказку и разрешение.
Тогда может быть, с другого конца зайти - почему думал? Почему лелеял? Возможно, там мы найдем тот же исток – одиночество?
Больше всего меня потряс совет, что родителям надо почаще разговаривать со своими детьми... О чем??? А если они не умеют разговаривать по душам? А если они умеют только на «нейтральные темы»?
Ведь строить доверительные отношения с людьми - у большинства нет в опыте!
***
Миф, бытующий в обществе, что испокон веков люди жили себе да поживали, заводили семью, воспитывали детей и обходились при этом без всяких особых знаний…
Реальность же такова, что загубленная (да просто – несчастная!) жизнь отдельно взятого человека с точки зрения человечества, нации или государства это – мелочь и «пустяки, дело житейское».
Кто виноват? Сон разума. Снижение общей культуры и варварская безграмотность в человеческих взаимоотношениях.
Что делать?
Как трезвый человек я не могу предложить быстрых и простых решений. Но мне кажется, что в первую очередь необходимо вести просветительскую работу. Что-то типа того, чем занимаюсь я в ЖЖ и на семинарах, но в другом масштабе.
Показывают же по телевизору, как можно обустроить свою квартиру. О, иногда это захватывающе интересное зрелище! Берут убогую малогабаритную «распашонку» играют в пространстве цветом, светом и получается красивое, уютное жилище. «Мой дом – моя радость».
А трепетное отношение к еде? По всем каналам показывают, как из известных продуктов сделать нечто необычное. Ты знал четыре с половиной блюда из картофеля, а в телевизоре тебя научат делать сотню...
Тогда почему нет ни единой грамотной программы по телевидению, по радио, в Интернете – что такое человек «и с чем его едят»? Ведь существуют накопленные в течение веков достоверные знания, что такое психика и как она устроена. И ей богу, ее конструкция хитрее, сложнее и интереснее, чем самый совершенный на земле компьютер, прибор или аппарат. И есть профессиональные, достоверные знания о семье, как о сложной системе, подчиняющейся своим законам...
Отчего же все эти знания о людях существуют как бы параллельно Миру Людей?
Честно говоря, для меня остается загадкой, почему одни из самых главных знаний на Земле оставляют на РАСТЕРЗАНИЕ ЖИТЕЙСКОМУ ОПЫТУ???
Взято тут: impressionante.livejournal.com/26745.html?view=...
Оригинальный пост: О самоубийстве девочек из Лобни
[Это отрывок из неопубликованной пока книги Евгении Беляковой]
Аня росла в интеллигентной семье. В представлениях большинства − это люди с высшим образованием, которые не пьют, не дерутся, отпуск и праздники проводят вместе.
Об Ане заботились, то есть кормили, одевали, следили за учебой, здоровьем и поведением. За это на вопрос «Как дела?» ей полагалось отвечать: «Нормально». Впрочем, этот вопрос задавался только по поводу ее оценок в школе.
читать дальшеА в это время в ее маленькой жизни происходили события вселенского масштаба. Она пыталась постичь законы мира, в котором ей предстояло жить. Она была исследователем и одновременно завоевателем этой Terra Incognita. Она жадно вглядывалась в окружающих ее людей. В основном это были родственники и их знакомые, но для нее они являлись представителями человечества, носителями ценностей, трансляторами любви и ненависти, страха и сомнений, подлости и благородства. И главной точкой отсчета и системой координат для нее были ее родители. По ним она сверялась, как можно, как правильно, как надо. «В нашей семье, − любила повторять мама, − принято…» Или не принято. Это был главный аргумент и приговор. Это не подлежало ни обсуждению, ни обжалованию.
Вера в абсолютную полезность семьи подкреплялась многовековым преданием, что родственники − это обязательно близкие друг другу люди. Причем близкими они становятся автоматически, по факту родства. В общем, все друг друга любят и понимают.
Долгие годы Аня находила этому массу подтверждений. Например, в их доме было полным-полно семейных фотографий. Они висели в большой комнате и даже на кухне. Фотографий Ани было больше всего. Аня голенькая. Одетая маркизой. Первоклассница. На катке. На юге с ручной обезьянкой. В музее со скелетом бронтозавра. Играющая с собакой. Обнимающая собаку. Спящая с собакой... Эти фотографии были свидетельством родственных уз и вещественным доказательством Аниного существования.
Правда, было одно небольшое упущение: поиски смысла этого существования родителями санкционированы не были и посему проистекали тайно, в одиночку, на ощупь и вслепую.
Она пыталась понять, что есть добро и зло. Что делает человека счастливым или несчастным. Отчего кого-то любят, другого ненавидят, а третьего почему-то не замечают. Она путалась в своих размышлениях, и ее выводы о мире были то верными, то совершенно фантастическими.
Она искала дружбы, она хотела любви, но откуда они берутся, она не знала. И тогда она отправилась их завоевывать. В этих по-детски неумелых марш-бросках и партизанских вылазках она сталкивалась с жестокостью и подлостью, ее унижали, ее обижали, она зализывала раны и наносила ответные удары. Со временем она научилась защищаться, многое терпеть и даже немного драться, но это ни на йоту не приблизило ее к любви.
А те ориентиры, которые давала ей семья, были из кем-то придуманного мира. Типа: хорошо учись, и все будет как надо. Аня училась хорошо, но тайн любви ей это не открывало и ясности в головоломные задачки жизни не вносило.
Время от времени она пыталась делиться с родителями своими переживаниями, но ей быстро показали распространенную игру под названием «Не говори ничего, что может расстроить мамочку». А маму расстраивал любой намек на наличие у дочери не только школьных оценок и насморка, но и своей внутренней жизни.
Чтобы на эту жизнь не оставалось времени, Аню загрузили по полной. Так как у Ани хорошо шла математика, ее отдали в специальную математическую школу. Для общего развития ей добавили английский язык, музыкалку и модное тогда фигурное катание. Поощрялось также увлечение Ани литературой.
Но стоило ей только заикнуться о своих проблемах, как ее высмеивали или отмахивались: «Не бери в голову!» или «Какие глупости!». Для Ани это были не глупости. И она твердо усвоила, что говорить то, что чувствуешь, не надо, о чем думаешь – тем более.
Но настоящим убежищем от любви для их семьи оказалось общение на нейтральные темы. Это был старый проверенный рецепт. Разговоры в их доме всегда сводились только к текущим делам: хозяйство, здоровье, немного политики. Мама, например, очень переживала за голодающих в Африке детей. Она прямо плакала, когда по телевизору показывали рахитичных негритят с вздутыми животами.
Взять эту крепость Аня уже никогда не пыталась. Даже когда в 13 лет она искала смерти.
Ее предала лучшая подруга. Она совершенно неожиданно пересела к другой девочке за парту и почти перестала Аню замечать, без объяснений и комментариев. С точки зрения взрослого человека, это было ерундой. Но Аня не была взрослой. Ее накрыло Вселенское Одиночество. Она не понимала почему; она не понимала за что; она корчилась от пронзительного ощущения собственной ущербности и ненужности и была уверена, что она – брак эволюции.
Целый месяц Ане было больно говорить, двигаться − жить. Она вставала с этой болью и ложилась с ней. Она хотела умереть не для того, чтобы кого-то наказать, а просто чтобы прекратить эту боль. Она примеривалась к рельсам в метро, к крышам многоэтажек. Ее удерживал только страх последней, самой страшной боли. Она мечтала о таблетках, от которых засыпают и не просыпаются. Но таблеток взять было негде.
Тогда по счастливой случайности дальний родственник подарил ей шпица. У него ощенилась сука, и он отдал ей щенка, забракованного собачьим клубом.
Собака отвлекла ее, и боль отпустила. Но одиночество осталось. Аня оглянулась вокруг и увидела обыденность этого одиночества. Потому что все окружающие ее семьи жили по тому же принципу: родителей интересовали только оценки и поведение, и они категорически не хотели знать, чем живут и отчего умирают их дети.
Аня умирала от голода любви и замерзала от одиночества.
………………………………………………………………………………
По словам Павла Астахова мы занимаем 1 место в мире по количеству самоубийств среди подростков. Жуткое первое место. Но мы еще и демонстрируем полную беспомощность перед лицом этой страшной проблемы, и устраиваем очередной мелкий шабаш вокруг нее.
И вот уже в Интернете психологи дают идиотские советы, типа: надо контролировать общение своих детей в социальных сетях… Да у любого подростка подобный контроль вызовет ненависть к «контролирующим органам»! Контроль – всегда свидетельство отсутствия близких отношений. Так возможно, это и есть причина, почему наши дети ищут смерти?
А утверждение, что самоубийство это заразно! Слово подобрано неточное и неверное (или не подобрано, а просто ляпнуто?) Заразно - это когда воздушно-капельным путем (как грипп), или спирохета через слизистую (как сифилис). А здесь что имеют в виду? Я могу расшифровать: имеют в виду, что человек, который про себя думал о смерти, как о выходе, возможно, тайно лелеял эти мысли, получает подсказку и разрешение.
Тогда может быть, с другого конца зайти - почему думал? Почему лелеял? Возможно, там мы найдем тот же исток – одиночество?
Больше всего меня потряс совет, что родителям надо почаще разговаривать со своими детьми... О чем??? А если они не умеют разговаривать по душам? А если они умеют только на «нейтральные темы»?
Ведь строить доверительные отношения с людьми - у большинства нет в опыте!
***
Миф, бытующий в обществе, что испокон веков люди жили себе да поживали, заводили семью, воспитывали детей и обходились при этом без всяких особых знаний…
Реальность же такова, что загубленная (да просто – несчастная!) жизнь отдельно взятого человека с точки зрения человечества, нации или государства это – мелочь и «пустяки, дело житейское».
Кто виноват? Сон разума. Снижение общей культуры и варварская безграмотность в человеческих взаимоотношениях.
Что делать?
Как трезвый человек я не могу предложить быстрых и простых решений. Но мне кажется, что в первую очередь необходимо вести просветительскую работу. Что-то типа того, чем занимаюсь я в ЖЖ и на семинарах, но в другом масштабе.
Показывают же по телевизору, как можно обустроить свою квартиру. О, иногда это захватывающе интересное зрелище! Берут убогую малогабаритную «распашонку» играют в пространстве цветом, светом и получается красивое, уютное жилище. «Мой дом – моя радость».
А трепетное отношение к еде? По всем каналам показывают, как из известных продуктов сделать нечто необычное. Ты знал четыре с половиной блюда из картофеля, а в телевизоре тебя научат делать сотню...
Тогда почему нет ни единой грамотной программы по телевидению, по радио, в Интернете – что такое человек «и с чем его едят»? Ведь существуют накопленные в течение веков достоверные знания, что такое психика и как она устроена. И ей богу, ее конструкция хитрее, сложнее и интереснее, чем самый совершенный на земле компьютер, прибор или аппарат. И есть профессиональные, достоверные знания о семье, как о сложной системе, подчиняющейся своим законам...
Отчего же все эти знания о людях существуют как бы параллельно Миру Людей?
Честно говоря, для меня остается загадкой, почему одни из самых главных знаний на Земле оставляют на РАСТЕРЗАНИЕ ЖИТЕЙСКОМУ ОПЫТУ???
Взято тут: impressionante.livejournal.com/26745.html?view=...
@темы: мысли вслух, Что в мире твориться! Ой, что творится..., Подсматривать нехорошо, но, если очень хочется...
-
-
16.02.2012 в 22:06-
-
17.02.2012 в 00:07-
-
17.02.2012 в 00:12-
-
17.02.2012 в 00:15-
-
17.02.2012 в 00:19-
-
17.02.2012 в 00:24-
-
17.02.2012 в 00:44-
-
17.02.2012 в 00:47-
-
17.02.2012 в 00:52кстати насчет опеки
-
-
17.02.2012 в 12:20-
-
17.02.2012 в 12:24